Макс Слефогт. Франсиско д’Андраде в роли Дон Жуана в опере Моцарта

1912 г. Старая национальная галерея, Берлин

Слефогт, художник из числа последних немецких пленэрных живописцев, как и его современники Ловис Коринт и Лессер Ури, интересовался не только пейзажами. Он был также известным сценографом, книжным графиком и портретистом. Его образы актеров величественны, индивидуальны и впечатляющи.

Макс Слефогт. Портрет танцовщицы Мариэтты Ригардо

1904 г. Галерея новых мастеров Альбертинум, Дрезден

Взгляд зрителя движется от изящной фигуры девушки к изображениям музыкантов, аккомпанирующих ее танцу — и возникает то самое впечатление музыки, впечатление красоты и подлинного искусства. Спиралеобразное движение шлейфа платья и желтой шали усиливают музыкальный, ритмический эффект.

Макс Слефогт. Цветочный натюрморт на открытом воздухе

1917 г. Государственный музей Нижней Саксонии, Ганновер

Довольно необычное композиционное решение: мы в основном привыкли к натюрмортам, где хрустальные вазы с тяжелыми букетами водружены на стол... Здесь же ведерко с цветами как будто на минутку поставили на землю, чтобы отойти и сорвать еще какой-то цветок, без которого букет будет неполным.

Макс Слефогт. Пляска смерти

1896 г. Музей Георга Шефера, Швайнфурт

«Пляска смерти» — известный со времен Средневековья аллегорический сюжет, призванный напоминать о бренности жизни: Смерть уводит за собой всех, не разбирая людей по знатности и состоянию. На полотне Слефогта Смерть в образе рыжеволосой дамы в черном пляшет прямо на театральной сцене, увлекая за собой мужскую фигуру в маске. Может быть, это еще и аллегория лицемерия? Или слепоты обуревающей страсти?

Макс Слефогт. Унтер-ден-Линден

1913 г. Государственный музей Гессена, Дармштадт

Не правда ли, есть что-то знакомое в этой картине? Она напоминает «Бульвар Капуцинок» Клода Моне... Тот же «взгляд сверху», те же дробные мазки, которыми отображена заполонившая бульвар многолюдная толпа. И то же непостижимое ощущение: как разнокалиберные и, казалось бы, как попало нанесенные брызги краски сливаются в единое полотно и единый сюжет: большой праздник в центре города.